Главы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
11 12 13 14 15 16 17
18 19 20 примечания

Глава 6.

Теодор, всё же, не был склонен идеализировать происходящее. Первое впечатление почти всегда обманчиво: от плохого человека веет романтикой, хороший, наоборот - отпугивает с первого взгляда. Но что же он вынес после знакомства с "Клубом Шести"? Странное название для компании из пяти человек, а именно столько их там и было. Странное название. Но персонажи ещё хлеще. На его вопросительный взгляд по поводу количества участников Клуба, было акцентированно ответствовано, мол, это - все. Да ладно, приходилось нам летать на самолётах авиакомпании "Сибирь"... самолёты ждали списания ещё в прошлом веке, а - летают, а - "авиакомпания" государственного значения. Так почему бы какой-то закрытый клубик из пяти персон не назвать "Клубом Шести"? А может, они тайно поклоняются числу шесть, или шестипалому серафиму, тогда вообще всё ясно и понятно. Люди, удивите меня! И особенно в их пользу тот факт, что готовы платить такие деньги за портреты. Ребяты, теперь можете преспокойно быть хоть вурдалаками, нам по барабану.

Кстати, о портретах.

Не всё тут так просто, как казалось на первый взгляд. Раз Антон Владимирович купил первой картину из Серии, то, может, и тут господин Селифанов хочет чего-то этакого? Он пару раз в Клубе попросил Теодора "не спешить с результатом, присмотреться". И ведь, по логике, просто так, с кандычка, люди не будут объединяться в Клуб. Что-то должно их объединять? Должно. Тогда Вам, дорогой Теодор Сергеевич, внимательно смотрящий на себя из зеркала, очень даже требуется разгадать, что именно связало этих пятерых персон в клубок...

Теодор машинально огляделся. Где ручка и чистый листок? Составим список будущих персонажей. Листок начал быстро покрываться бисерным почерком художника:

Лицо №1. Председатель Клуба, а именно с ним и довелось познакомиться изначально. Селифанов Антон Владимирович, бизнесмен, лет ему около моего, чуть больше моего, удачлив и шустр, глаза можно разгадать только если он выпьет. Как показалось, он с меценатскими закидонами. Это бы не настораживало, если бы во всей его натуре не угадывались какие-то дополнительные (для человека) способности... как будто что-то телепатическое или... чёрт его знает, но что-то эзотерическое в нём есть. Словно он знает что-то гораздо большее обо всех. М-мг, дальше.

Лицо №2. Музыкант Шамир, иначе его никто не называл. Видимо, из первых рок-н-рольщиков. Весь в "коже", фантомный чёрный вязаный свитер с жёлтой полосой. Беспокойный, оглядывается на случайный звук, как на снаряд. Похож на Врубелевского Демона, когда сидит, только нервный. Словно какая-то угроза постоянно висит над ним. Кстати, ни в одном лице из присутствовавших в Клубе, не было покоя и безмятежности... да что это я? А у кого сейчас в этой стране есть покой и безмятежность на лице, кроме всех трёх степеней олигофренов?

Лицо №3. Самое приятное лицо. Женщина-вечная девочка... Тут невозможно пока описать, лучше для себя перечислю: блондинка, косички-хвостики, белые чулочки, короткая юбка, блузка вроде школьной формы. Инфантильна. Представилась, как Ирэна, а ведь возраст уже мог бы добавить и отчество. Но это полбеды - за вечер я заметил, как к ней обращались и "Наташа", и ещё "Мария". Полный глюк. Но, с другой стороны - так ведь интересней жить. Она, видимо, представилась им всеми тремя именами, и каждый выбрал то, которое, по его мнению, наиболее подходит. Вот же бред...

Лицо №4. Ещё одна барышня. Впечатляющая. Впечатлительная. Этакая "Дама-модерн": кокаиново-бледна, утончённа, чёрное каре, чёрное обтягивающее платье, сигарета в мундштуке, матерчатые перчатки выше локтя, полусапожки, чулки на поясе-корсете. Изольда Максимилиановна. Язык сломаешь. Постоянно цитирует Маяковского, по-моему, она от него без ума. Но что-то ещё её пугает, к любой поэтической строке, высказанной кем-то другим, прислушивается ревностно и нервно. Кутает ноги.

Лицо №5. Михаил Романович. То ли писатель, то ли драматург. Человек в глазапрячащих очках, пальто-плащ, кашне, перчатки (не снимает в помещении). Всё - фиолетовое. Широкий пиджак, шейный платок, бархатная рубаха, блескучие запонки, широкие штаны в вертикальную полоску, золотая жилетка, в смысле - расшитая золотом. Ходит с папочкой;, когда сидит за столом, держит её на коленях.

Теодор закурил и принялся чесать затылок: "Ну, и? Как мне всё это изображать?"

Дотошный читатель наверняка поправил бы нас, указав эту "неточность" в изложении событий, мол, не "всё это изображать (рисовать)", а "всех этих". Нет, уважаемый дотошный читатель, ошибки нет. Так он и сказал. И когда нумеровал персонажей будущих портретов, так же называл их "Лицо №". Таков был сам Теодор, особо не отличавшийся в любви к людям от верстового столба: подойдут, приглядятся, так укажет путь и подскажет расстояние, а пройдут мимо, ну, так и Бог с ними.

Мимо Теодора не прошли. Сразу столько людей вошли в его жизнь, пусть - опрометью и вскользь, но всколыхнули и так непривычный ход событий, взволновали, привнесли в его голову хаос неожиданных размышлений и навязчивых мыслей.

Одна из них неотвязно тикала в голове художника, маниакально возвращаясь и подогревая его общее уныние: никто не дал визитки. От его новеньких визиток шарахались, отказывались. Взяли, но, несмотря на правила приличия, требующие в присутствии вручившего разглядеть, изучить визитку - тут же клали в карман. А потом он обнаружил все свои розданные визитки у себя в пальто. Это они, каждый, выходили из комнаты на пять минут, дабы положить ему его визитку в карман пальто. Но, что это я, - мысленно успокаивал себя Теодор, - со своим уставом в чужой закрытый монастырь? Может, не принято у них это, а я, тугодум, намёков не понимаю? Так оно и есть. Ну, блин, сказали бы прямо... интеллигентность тоже хороша в меру.

В конце вечера, названного Антоном Владимировичем "внеочередным собранием Клуба", присутствующие проголосовали за теодорову работу над их портретами и внесли взносы. Сумма получилась астрономическая. Тут же председатель выдал художнику пятидесятипроцентный аванс. Было вовремя, ибо "кузен" Александр нашёл-таки, наконец, подходящую квартиру. Теодор был благодарен и кузену, и банку, и новым знакомым из шутовского Клуба, и судьбе. Это надо видеть - седьмой этаж, окна выходят на две стороны дома и с обеих сторон вид на море: с востока - лениво изгибаясь и щерясь иголками судов, лежит залив, а с запада - само море. О, это надо видеть собственными глазами. Залив опоясан городом и ночью покрыт искрами городских огней. Есть балкон и можно пить кофе, любуясь индустриальным пейзажем порта и портового города. А на западном балконе - закаты, утопающие в море. Боже, да Теодор и не мечтал никогда о такой квартире. Пока сложно привыкнуть подниматься к себе на седьмой. Лифты в нашей стране не приспособлены к адекватной реакции на то, что в них желают ездить люди. Лифты, как впрочем и всё остальное, призванное облегчать нам жизнь, живут здесь своей собственной (иногда богатой) внутренней жизнью. А мы только мельтешим и отвлекаем. Ладно, обойдёмся. Стоит человеку получить квартиру, как он хочет ещё и лифт. Глупости какие-то. А кто подумает о здоровье? Вот, лифты и думают. И же с ними. Пусть их.

Денег, действительно, хватило не только на квартиру. Теодор обрёл компьютер. Интернет. Это отдельный разговор. Действительно, можно залезть в любой уголок мира. Всё, что создавал человеческий гений столетиями, теперь доступно с помощью двух телефонных проводков. Точнее, одного двужильного проводка. А бывает ещё беспроводное соединение. Мир отринул границы как мутированный бройлерный цыпленок скорлупу. Теодор с предвкушением вводит в "поисковик" название галереи, и тот находит всё, что печаталось про неё в мировой прессе, плюс сам сайт этой галереи, этакий электронный журнал, проспект с фотографиями. Кстати, Теодор узнал, что означает слово "юзер", это с английского - пользователь. Он теперь пользователь всех благ, способных быть представленными в Интернете, во всемирной, всепланетной интеллектуальной "паутине". Похоже на то, как будто подключился к всемирному разуму... Вот оно как. Ну и пусть - юзер, хоть веником назовите, это не главное.

Но и тут без сюрпризов не обошлось.

Кроме галерей с картинами, Интернет предложил ему полюбоваться галереями с обнажёнными телесами, телами и тельцами, в основном женского пола. И, что называется, "гетерами в работе"... К удивлению художника, этаких "галерей" оказалось гораздо больше, чем тех, кои искал он. Ну что ж, и тут человечество остаётся верно своим первобытным инстинктам - сексуальное влечение гораздо легче для восприятия, чем творчество, требующее навыка в этом самом восприятии. Ничего тут не поделаешь. Что покупается, то и продаётся, закон рынка. И если по Интернету рыщут миллионы сексуально неудовлетворённых подростков, то Интернет обеспечит этот спрос платоническим удовлетворением. Юзеров от искусства, численно, во много раз меньше, поэтому и удовлетворение этого "спроса" отходит на более дальний план. Ничего личного.

Ладно, - думал Теодор, - это частности. Надо немного успокоиться от подарков судьбы и заняться отдачей "авансов" этой самой судьбе.

Иными словами - пора было приступить к портретам.

С кого начать? А что, вот так по списку решил и пойти. А ведь трудновато с непривычки будет... кроме шаржей и карикатур, никогда не рисовал человеческих лиц. Нормально не писал маслом. Смеялся, издевался - да. Но тут от него ждут иного. Чего? Портретного сходства? Может быть. Но. Если только для этого, то можно было любого ликомаза с Арбата пригласить. Пригласили Теодора. Суть их ему нарисовать? А что он о них знает? Ничего. Общее впечатление? Возможно. Посторонний взгляд со стороны, бывает, может оказаться в тысячу раз точнее, чем взгляд привыкший. Особенно, если этот посторонний взгляд будет принадлежать художнику. Такие дела. Попытка - не пытка, как говорил Сталин.

Предыдущая глава      Следующая глава      Вернуться в раздел "Романы"      Вернуться в начало страницы