Видел с 20 на 21,
21-22.05.03г.

Однажды я приехал к Ксюше и мне сказали, что ей Институт выдал новое собственное жильё.

Найдя её, после радостно-эмоциональных приветствий, мы пошли посмотреть на её квартиру. Да и требовались мои усилия в помощи переноски вещей из общежития.

Поднимаясь по стеллажам заброшенного строения, я, за давностью лет с немалым трудом вспомнил, что это здание - не что иное, как какой-то дополнительный корпус нашего (бывшего нашим в пору учения в нём) института. Но, видимо, институту жилось либо слишком хорошо, либо вообще никак, потому что только эти две причины могли допустить столь сильное запустение второго, необитаемого корпуса.

В зрелище, которое открывалось моим глазам, преобладали хаос и обречённость. Я представил, как Ксюша день за днём будет подниматься по этим ступенькам без перил, среди стен с отсутствием даже намёка на оштукатуренность, где ветер перестал быть сквозняком и просто мерно прогуливается по этажам или словно котёнок, носится средь бойниц окон и дверей. Так же заметил полное отсутствие человеческих проявлений. Даже запаха вездесущих бомжей здесь просто не ощущалось. Дом вырос сам по себе, из земли, с неопределённым назначением и, без человеческого присутствия и внимания - разрушался как морская скала. Но, скалы-то, полны природного же камня, крепкого как гранит и поэтому разрушаются десятилетиями. Брошенные на произвол ветра человеческие изваяния - живут не долго и гнетуще.

Где-то около вершины зиккурата мы толкнули пародийное исполнение двери, означавшее вход в Ксюшины владения. Уже сильно вечерело, и нормально всё рассмотреть не получалось. Да, мне и не удосужилось, тому была причина: во-первых, Ксюша, от природы переполненная нечеловеческим оптимизмом (которого хватило бы и на девятерых), щебетала мне о "проблемке" её нового жилища - выбитом стекле в окне. Понятное дело, я обещал помочь в силу своих мужских возможностей (а это значит - решить проблему, как и чем - неизвестно, но решить раз и навсегда, или хотя бы, на время). В мыслях об этом чёртовом окне я оставил сумки у входа и пошёл прямо, оттуда больше дуло. По пути заметил, что пол - каменный и грязный: видимо, бывший строительный мусор. Окно оказалось на месте, где и предполагалось сквозняком. Рама полувыломана и стекло состоит из осколков. Попытался вынуть один, самый большой, дабы только показать, что что-то делаю или, вот, мол, пытаюсь. От неумения обращаться с подобным материалом чуть не порезался. Стал поворачиваться к Ксюше, сказать о бесполезности воскрешения данной рамы и: застыл. Увидел стены. Вернее - то, что от них осталось.

Вы видели хронику времён второй мировой? То же самое. Не-ет, здесь не "недостроили", здесь - разбомбили. Или само развалилось, от землетрясения там или ещё какой напасти. Неприходя в себя я сообщил эту новость хозяйке дома.

- Ксю-юшь, смотри! А стен-то и не-ет:

Она озорно улыбнулась:

- А ты голову подними! Потолка-то тоже не-ет!

Поднял. Нет потолка. Звёзды.

Всё видел в своей жизни. Во многом даже участвовал. Сам дома строил. Стяжки там, плитку-кафель там: Но чтоб жильцов на один бетонный пол вселять - такого не видел. Окно, правда, в единственной стене есть:

- Ксюша, ты, ёлы-палы, чем думала? Тебя из общаги выписали, а куда? Сюда? Ты не поняла, что тебя просто - выписать хотели! У них в общаге места нет, так они тебя, уже к институту не относящуюся и попёрли!

- А я и не была прописана в общаге. Они просто так мне предложили, пожалели, да и за мою помощь институту.

- Наградили?

Соглашается.

И что прикажете делать? Вещи мы уже из общаги перетащили. Пойти искать ей палатку, расставить её здесь же, среди обломков стен на цементе и разжечь костёр? Идея романтична, но не практична: осень входит в зенит, скоро будет очень холодно, это притом, что уже не жарко. Зябко. Очень.

В моей голове замелькали планы.

Я на автомате собрал все её пожитки, как-то умудрился и её под руку захватить и поплёл весь этот караван "на родину", в общежитие. В этом дурдоме обязан кто-то быть трезвым. Опять этот "кто-то" никто иной, как я.

Идём, а я её накачиваю: надо взять в банке кредит. Нет, сначала подписать с институтом договор, что ты - полноправная хозяйка в этой:, ну, сама понимаешь. И если они окончательно обанкротятся, то все имущественные права на эту:, при продаже здания остаются у тебя. Это - обязательно. Да, ордер в жилконторе возьми, на основе договора. Потом - кредит, на восстановления жилья, как малоимущей и: ну, и ещё что-нибудь. Кредит долгосрочный, но с правом случайного разового погашения (удача бывает разной). Потом надо найти недорогого подрядчика, лучше китайцев, они дешевле. Вот тогда-то и можно там жить, а пока всего этого не сделала, поживёшь у девок в общаге, они к тебе привыкли, я вообще не понимаю, как они тебя отпустили в эту:

- А мы её и не хотели отпускать! (очень обиженно и эмоционально)

Тут только я остановился и огляделся. Оказалось - так увлёкся, что не заметил как мы пришли обратно в комнату девчонок и пьём их свежезаваренный чай. Что-то пробурчав в извинение, я приступил к чаю. Хорошее занятие после любого стресса. Да и озяб.

Девчонки как всегда галдели о своём, о наболевшем, я попивал чаёк, в углу мудро похихикивал старикашка:

Я встряхнул головой. Нет, не показалось. Сидит. Поднял из под Ксюшиных ног веточку, покручивает её в руке и хихикает, тихо так. И никто его не замечает, никому он не нужен, родственник наверное чей-то.

И вдруг, по всей комнате будто рябь зеркальная прошла, и стало хорошо. Нет, не то, что бы клёво там или ништяк: Тихо так и радостно с предвкушением. Притихли все и заулыбались каждый о своём. А у меня вдали прибой зашумел, накатывая волны несерьёзные и откатывая их обратно. И сижу я на скале ноги свесив и смотрю, как внизу, под луной голые взрослые девушки купаются и смеются звонкими китайскими колокольчиками голосов: луна торчит в небе окружённая мигающими звёздами и искрится целой своей дорожкой по глади моря: хорошо и предвкушает будущим: а впереди-то, ещё целая жизнь, неизвестная, многоликая, многодорожная, куда пойдёшь - там и счастье:

Один я заставил себя очнуться. Всё-таки ответственность за близких людей во мне сильнее всех собственных радостей. Посмотрел я как старичок продолжает палочку в руке вертеть, поглядел на млеющую публику и смекнул - откуда эта птица Сирин прилетела. Смекнул и иное. Тронул Ксюшу за плечо, потряс и ненавязчиво так, но что бы и старичок услыхал, говорю:

- Ксюш, а ведь это же твоя палочка?

А сам пальцем на ветку в старичковской руке указываю. Ксюша медленно пришла в себя, но намёка моего не разгадала. Однако, вспомнила, что если я что-то непонятное и говорю, то это не просто так и надо согласиться.

- Да, - говорит,- моя палочка, я её тут обронила:

Старичок спорить и не собирался.

- Держи, - молвит,- не теряй, хорошая веточка. Можно много чего с ней сделать.

Только тут Ксюша разгадала мои слова. Схватила веточку и с юношеским азартом давай её накручивать. Остальные остались в неведении этих эволюций. Даже из блаженствующего транса не успели выйти, как грохнулись в новый, освежающий, бодрящий и эксцентричный! Дух захватило от яркости картинок и красок. Вот он, мой новенький велик "Взрослик", мне ещё трёт на раме ездить, так я ногу просунул под раму и - погнал, ах, совсем взрослый, ведь и имя у велика таково! С горки - на горку, с горки, на горку, а вот и спуск между домами, я залез на седло и - без рук(!), смотри, завидуй, я могу. Ветер волосы развевает, во рту вкус победы.

Да, славный выдался вечерок в комнате общаги.

А потом, по моему же совету, в эту комнатку стали наведываться всевозможные крепкие и не очень крепкие, но обязательно с брюшком и при галстуке дяди. На сеансы. Платные. За счастьем. И не таким, что бы клёво там, или ништяк. А таким как тогда, когда ещё всё было впереди.

Ксюша копила на обустройство квартиры.

Что было дальше с этой веточкой и Ксюшей? Не знаю. Говорят, что Ксюша отстроила квартиру, а веточку посадила в кадку и ежедневно поливала. Теперь у неё посреди залы стоит ветвистое деревце, а вокруг дома бродят паломники.

Ксюша у них вроде гуру.

Вернуться в раздел "Рассказы"      Вернуться в начало страницы